Иркутский охранник не пустил в ночной клуб «однорукую» журналистку «Комсомолки»

Иллюстрация: guard-live.ru

— Как же вы надоели…  Если бы вы знали, сколько вас таких везут с гор и склонов, — устало вздохнул хирург в переполненном травмпункте, рассматривая моё припухшее плечо и руку, висящую как плеть.

— Да ладно, доктор. Вы посчитайте, сколько к вам везут не с гор, а из марафонских застолий с колото-резаными и свернутыми носами.

— И то правда, — сказал доктор, и отправил меня на рентген.

Так заканчивались мои новогодние каникулы. Снимок показал, что всё обошлось, всего-то растяжение связок,  небольшое повреждение плечевого сустава. В общем, ничего страшного, но придется пару недель походить в бандаже.

Этот случай помог мне убедиться в том, что слухи о суровости сибиряков и недружелюбном нраве иркутян в частности — сильно преувеличены. Коллеги-мужчины сделались куда более внимательными: всегда подавали шубу и, путаясь в крючках и пуговицах, помогали её застегнуть. Таксисты, увидев пустой болтающийся рукав, выскакивали из машины и распахивали передо мной дверцу (не все, конечно, но очень многие). Кассиры в супермаркетах в отсутствие специальных людей заботливо сами складывали мои покупки в пакет,  сдачу не бросали в специальную тарелочку, а аккуратно отдавали в свободную руку (тоже, конечно, не все, но тоже очень многие).

И все было ничего, пока мы не собрались пойти в клуб. На каникулы приезжали друзья, которые уже несколько лет живут в Москве. Их «проводины» и решено было устроить в ночном заведении. В назначенное время подъезжаю к клубу. На входе – фейс-контроль. Все как положено.  Секьюрити бдят, ведь в клуб не должны попасть пьяные, агрессивно настроенные люди, пронести оружие, не дай бог. Завидев мой пустой рукав, охранники выстраиваются в стенку, прямо как в футболе, во время штрафных.  «Ух ты, какие бравые!», — думаю я,  ведь мало ли что там у меня под шубой. Скидываю её и поскорее разматываю палантин, под которым полностью спрятан мой бандаж. Такая «открытость» с моей стороны нисколько не действует на охранников, еще сплоченнее и решительнее  грудью закрывают от меня клуб.

— Да что случилось-то, спрашиваю растерянно.

— Нельзя!

— Почему нельзя?

— В бандаже – нельзя!

— Так вы посмотрите, это же просто тканевая повязка. Вот же – ничего там внутри не прячу.

— В бандаже – нельзя!

Понимаю, что такой диалог совсем не имеет смысла. Прошу пригласить администратора. С ним связываются по телефону, мол, у нас тут девушка в бандаже. И тут же мне:

— В бандаже – нельзя!

Да что ж такое-то… Хочется развернуться и уйти. А как же друзья, которых не увижу теперь минимум полгода? Аккуратно снимаю повязку, кладу в сумку. Футбольная стенка мгновенно расступается. А в след мне даже летит пожелание хорошего отдыха. А я иду и думаю: что это было? Точно не забота о безопасности посетителей клуба – я ведь показала, что ничего запрещенного в бандаже не прячу. И точно не забота о моей безопасности, мол, споткнусь, еще больше травмируюсь – ведь в итоге с больной и незафиксированной рукой все-таки пустили. Остается одно: боязнь, что своим «неполноценным» видом я оскорблю эстетические чувства других гостей. Сразу вспомнилась история, как в Новосибирске инвалида-колясочника не пустили, видимо, из этих же соображений в ресторан. И эксперимент, который вскоре провела иркутская «Комсомолка», показавший тот же результат.

Добавлю лишь, что в регионе проживает около 250 тысяч людей с ограниченными возможностями. Означает ли вся эта история, что примерно каждому  десятому  жителю  области  попросту закрыты двери в клубы, кафе и рестораны, потому что при взгляде на них у других якобы портится аппетит и настроение? А вам приходилось сталкиваться с подобным?